Н. Ворон
КОМАНДИРОВКА
Роман – поэма в 13 главах
С прологом, эпилогом и рассуждениями.
Москва, 1979 г.
(отрывки)
Вместо вступления
А.С. Пушкину
Мой давний друг! Мой добрый гений
один лишь только ты поймёшь,
и через толщи поколений,
за стиль меня не упрекнёшь.
И, может быть, – я в том уверен –
благословишь теченье строк,
и найденный тобою слог
и мне послужит в полной мере.
Мы стали, право бы глупцами,
когда бы вдруг пренебрегли
великой мудростью Земли,
для нас разысканной отцами –
Она фундамент, стены, мы же
строение вздымаем выше:
один возводит этажи,
другой – балконы и стропила,
а третий ладит витражи,
чтоб Солнце в здании светило,
а я – но строго между нами –
я просто вылеплю орнамент,
чтоб старый дедовский узор
мы, не дай бог, не позабыли,
и здание в едином стиле
придирчивый ласкало взор.
Отрывки из поэмы Николая Ворона «Командировка»
1979 г.
Из I-ой главы
В Москве, читатель, вы бывали?
Ходили по святым местам –
на Кремль глядели неспроста
и ГУМ, конечно, посещали,
толкаясь зло и обалдело,
покуда вам не надоело...
Метро, Царь-пушка, Мавзолей
знакомы вам не понаслышке,
и шум столичных площадей
и вам надоедал в излишке,
но вас влекли неодолимо
московских улиц магазины,
где днем, в блаженные часы,
когда столица на работе, –
для вас, приезжих, на весы
пуды кидают колбасы,
а вы ворчите под усы:
«Неплохо, москвичи, живете...»
Спешу с работы, продираясь
в вагон метро, или трамвай,
не выбирая, чем питаюсь,
и даже – все-таки признаюсь
(брани, читатель-друг, давай) –
давно забыл музейный рай.
Бываю в театрах раз в полгода
(билет жена берет к тому ж)
с утра до самого захода
тружусь в родных цехах завода –
другим столичная свобода,
а я давно московский муж.
И, значит, ровно полшестого,
пробив толпу у проходной
несусь, естественно, домой –
в микрорайон – смешное слово!
где нету шума городского,
вокруг домов цветут леса,
а город – только на экране.
и голубые чудеса
сменились чудесами в цвете...
Я так люблю минуты эти,
я предвкушаю их заране –
когда переварив обед,
или сказать вернее, ужин,
и просмотрев пяток газет,
исправив кран, ватер-клозет,
и мусор выкинув ненужный,
и сыну за шестую двойку
скорей задав головомойку,
я в майке, в тапках на босу,
в штанах спортивных трикотажных
довольный, сытый и вальяжный,
очки приладив на носу,
вступаю в то полуокружье,
где вся семья, собравшись дружно
глаза уставила в экран,
что нами царственно владеет,
мерцая, покорить умеет,
и боль унять сердечных ран.
Мы смотрим в сладкой полудреме
и зарубежный детектив,
и сказку о Фоме-Ерёме,
и (дай, наборщик, здесь курсив)
страны родной благие вести,
и мира старого кошмар,
и ворох сплетен и известий,
урок английский и испанский,
и дойку, и балет на льду,
и фильм почти что хулиганский –
«Я папу нового найду».
Давно нажать бы выключатель,
но зов огня неодолим,
и мы с тобою, друг-читатель,
глядим,
глядим,
глядим,
глядим…
Отрывки из поэмы Николая Ворона «Командировка»
1979 г.
Из IV-ой главы
………………………………..
А вот и комната ЕГО –
Мартынова с женою Машей,
напротив – двери дяди Саши.
Он с матерью – седой старухой,
кокеткой старой, тугоухой –
здесь жил и был часовщиком….
Но с ним я вовсе не знаком.
А здесь – здесь спали молодые:
Валера с Леночкой. У них
всё было точно на двоих:
один диван – от гарнитура, –
один полуразбитый стул,
один стакан, одна культура,
к ним приезжала тётя Шура –
одна, – откуда-то из Тул.
И, наконец, профессор Поткин –
электрик, кажется. Чудак.
Он не имел жены и тётки,
жил как собака – кое-как.
Не ел икры, не пил он водки,
был убеждённый холостяк,
(к тому же женоненавистник)
не мот, не книжник, не игрок,
не звал гостей, родных и близких,
всё не умел и всё не мог:
не починить ватерклозета,
ни суп сварганить не умел,
известно, что читал газеты,
но неизвестно, что он ел…
Недавно умер. Жил он честно.
Не ясно лишь – зачем он жил.
К тому ж, признаться, интересно:
где деньги он свои хранил?...
Да, жизнь прекрасна! Жизнь блаженна!
Всё с толком в ней! Всего полно:
есть Звёзды, Солнце и Вино.
Любовь и Смех, – всё совершенно!
всё правильно, чудесно, но…
Читатель пусть не осуждает,
а попытается понять –
мне денег вечно не хватает….
Ну, подскажите: где их взять?
Но к делу. Славная квартира
имела ванну, два сортира,
чулан и даже ЧЁРНЫЙ ХОД,
и, наконец, читатель, вот –
перед тобою – зал собраний,
собор молебнов, поле брани,
дворец интриг, сомнений, споров,
и колдовства и оговоров,
Cенат любви, объятий , встреч,
Женева редких премирий,
где лавр плетут и точат меч,
Булонский лес, Гайд-парк в квартире,
лаборатория и бойня…
Но, стой, поэт! Уже довольно!
Ты всё читателю сказал –
да! Это КУХНЯ. Он узнал!
Немало грустных и печальных
рассказов было до меня
об этих кухнях коммунальных,
где люди гибли у огня –
огня раздоров, керогазов,
гудящих медных примусов,
травились мылом, ДУСТОМ, газом…
но у меня уже готов
сюжет не страшный для рассказа –
быть может, жуткий, но смешной
о том… но, друг! Не всё же сразу! –
Иль брось, или иди за мной…
Однажды в марте, в выходной…
Отрывки из поэмы Николая Ворона «Командировка»
1979 г.
Из IX-ой главы
………………………………………
Продолжим. Вот уж мой Мартынов
отгул положенный берет
(ну да, конечно, за дружину)
побрит, наглажен – он идет
культуру постигать с Полиной.
Сначала в тихом ресторане,
изведав наслажденья чувств.
они спешат на Модильяни
в Музей Изящнейших Искусств,
где выставку своих шедевров
Япония открыла нам.
(Туда, свои испортив нервы,
стоял я битых три часа.
но Поле всё легко и просто –
она любой достанет пропуск.)
Заходят. Мрамор. Тишина.
Народу! – словно в старой бане...
и шепот: – Боже! Модильяни!
Нет, это что! – а вот Шагал!
Прелестно! Истинно! Прекрасно!
– Осёл на крыше! – Кто осел?!
– Я про картину... – Вот Пикассо!
– Пикассо или Пикассо?
Мартынов хлопает глазами,
попав, как нищий на базар,
напрасно напрягая память:
Вламинк, Сезан и Ренуар –
всё незнакомо. – Где же Репин?
Где Шишкин?.. Ах, не привезли...
А эти – что такое лепят?
И это – слава всей Земли?
У модилъяновской картины
героя пробирает дрожь
и он за помощью к Полине:
– Где тут глаза – не разберешь…
И Поля объясняет с чувством
законы высшего искусства:
–У Модильяни линий тонкость
и цветовая глубина,
здесь волшебство и благородство,
и страсти – Эроса – волна
сплетаются в мечту и ломкость –
вся наша жизнь отражена.
– Но, где глаза?.. – А ты не знаешь,
где у людей они всегда?
Нет, Коленька, с тобой беда –
искусства ты не понимаешь...
– Ну, а вот это? – Здесь Шагал.
Смотри скорей — «Осел на крыше».
Искусство вряд ли сыщешь выше...
– Когда ж он это рисовал?
Лет в пять иль в шесть?
И сразу краской?
А взрослых нет его картин?
–Ты, Коля, дожил до седин,
но мне теперь предельно ясно:
ты в жизни человек прекрасный,
в искусстве же, прости, – кретин.
– Полина!... – Ты не обижайся,
тому есть тысяча причин,
сейчас хоть чувства набирайся:
смотри и слушай, и молчи.
……………………………………
Отрывки из поэмы Николая Ворона «Командировка»
1979 г.